Изучала по заданию Госплана СССР и Всесоюзного научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии (ВНИРО) причины болезни и массовой гибели морских котиков на лежбищах. Начальником экспедиции был назначен заведующий кафедрой зоологии Крымского пединститута д.б.н., профессор С.Л. Делямуре. Он и его аспирант А.С. Скрябин были гельминтологами в этой экспедиции. Животные для гельминтологических исследований добывались на о. Беринга (Северное лежбище), на о. Медном и на маленьком островке Арий камень. Всего было исследовано: 20 морских котиков (в основном больные или уже мертвые), 3 сивуча, 2 песца, 19 птиц и 4 рыбы. Для зоологического музея кафедры из этой экспедиции были привезены чучела топориков и кайр, добыть которых было не так-то просто. Вот, что рассказывает об этом А. С. Скрябин.

Восхождение на Арий камень

“В середине сентября нам представилась возможность посетить птичий базар на маленьком скалистом островке Арий камень, находящемся в 13 километрах от села Никольского. На небольшом морском катере мы направились в сторону этого острова. Первым на нашем пути был остров Топорков. Он находится всего в трех километрах от берега, невысокий (около 20 м.) с плоской вершиной, заросшей разными травами, на которой гнездятся топорки и другие птицы. Прошли на некотором расстоянии от него. На скалах и в воздухе множество птиц. Через некоторое время из туманной дали появился Арий камень. Бесчисленное множество летающих птиц издалека напоминало рой мелких насекомых, кружащихся над каким-то животным.

Подошли совсем близко к острову и отыскиваем место для высадки. Его почти отвесные стены уходят под воду. Кто-то из моряков катера выстрелил из ружья. Небо потемнело от бесчисленного количества поднявшихся в воздух птиц. Гвалт стоит такой, что мы почти не слышим друг друга.

Катер стал на якорь, а мы на лодке отправились к берегу. Перед нами почти отвесная стена с небольшими уступами. Мало заметные в открытом океане пологие волны у этих каменных скал показывают свой коварный нрав. Они то поднимают нас, как на лифте, вдоль мокрой, обросшей водорослями и моллюсками стены, то бросают вниз, грозя разбить нашу лодку о выступающие карнизы, если подойдем к скале слишком близко. Когда лодка поднялась на волне в очередной раз, один из моряков прыгнул на скалу и застыл там в какой-то неестественной позе. При следующем взлете я прыгнул на узкий скользкий уступ, стараясь не уронить при этом в воду ружье, кинокамеру и фотоаппарат. Лодка провалилась куда-то вниз, а потом вновь поднялась до уровня моего уступа и рядом со мной оказался Семен Людвигович. Скользя и падая, мы карабкались вверх подальше от волн, которые легко могли нас смыть в океан. Но выше стало еще хуже, все камни были покрыты слоем птичьего помета, он стекал по углублениям вниз, образуя целые ручьи. От тошнотворного запаха не спасал даже свежий ветер. Кричали и метались испуганные нашим появлением птицы. В основном это были кайры. На уступах сидели их уже подросшие птенцы. Были также чайки и бакланы.

Мы, как одержимые, продолжали восхождение по липким и скользким скалам к вершине, где видна была травка и, наверное, нет такого смрада. Но на вершине нас подстерегали новые неприятности. Вся почва была изрыта норами топорков. Мы не могли сделать и шага, чтобы не провалиться в одну из них. Обитатели этих подземных убежищ хрипло и зло ворчали на нас, а при опасной близости выскакивали из своих нор, улетали. Их ярко-красные лапы и носы во множестве мелькали над нашими головами.

Прихватив с собой трех топорков и несколько кайр, мы с еще большей осторожностью стали спускаться вниз. Команда катера в это время занималась рыбной ловлей. Почти вся палуба была завалена крупной треской. Мы тоже хотели присоединиться к ним, но моряки подняли якорь и катер тронулся в обратный путь”.

Далее последовали экспедиции в Антарктику.