М. В. Юрахно

Участвовали доц. М.В. Юрахно и ст. лаборант И.М. Тайков. Вскрыли 332 северных морских котика. В музей привезли большое число морских звезд, морских ежей, раковин моллюсков, а также шкуры котика – секача, самки, детеныша, сивуча и другие материалы. Доставка их оказалась чрезвычайно сложной. Во-первых, нелегко было на острове Медном поднять шкуру секача с лежбища наверх по ветхой ломаной деревянной лестнице, насчитывающей более 300 ступеней. Через каждые 10 ступеней менялись, взваливая по очереди свежую шкуру себе на горб, совершенно не обращая внимания на то, что кровь стекает за воротник. Непросто было затем весь груз (11 мест) привезти сначала на остров Беринга, а затем – в Петропавловск-Камчатский. Однако настоящим кошмаром стала доставка его в аэропорт Елизово. Без преувеличения могу сказать, что это были самые тяжелые часы в моей жизни.

Груз находился в одной из квартир на окраине города. Билеты на самолет до Симферополя, были взяты на 2 часа дня. Денег больше не оставалось. Значит, нужно было обязательно успеть, а до аэропорта более 30 км.

В 6 часов утра я был уже в трансагенстве. Игорь Михайлович остался с грузом. Я выстоял трехчасовую очередь в надежде получить транспорт, но мне заявили, что заказы на этот день не принимаются. Помчался в Камчатрыбвод, где работали знакомые люди. Но машин уже не было. Выскочил на самое бойкое шоссе. Голосовал не менее часа. Машины идут потоком, но ни одна не остановилась. Стал более настойчиво бросаться под грузовики, идущие в разных направлениях. Они лихо меня объезжали и только один, наконец, притормозил, но вместо сочувствия, я услышал отборный мат. Поняв, что на дороге больше делать нечего, стал карабкаться по склону сопки вверх, где виднелись какие-то строения. Надежда была где-нибудь на предприятии выпросить машину. Первая попытка оказалась неудачной: автомобилей в этом учреждении просто не было сейчас. К директору второго предприятия я вор вался в кабинет в полном отчаянии.

— Хотите, я вас буду просить на коленях, — начал я.

— Хотите, я буду катать по всему Крыму на своей машине, когда приедете. Только помогите сейчас доставить груз в аэропорт!

— Он записал мои симферопольские координаты. Снял один грузовик с маршрута и дал в мое распоряжение. Так мы были спасены. Правда, лихорадка продолжалась и в аэропорту. Пришлось несколько раз карабкаться через двухметровую стену, сокращая путь между багажным отделением и зданием аэровокзала, бегать сквозь недоумевающие толпы пассажиров, умолять начальство в разных кабинетах, но это были уже приятные хлопоты по сравнению с кошмаром на дороге.

Калан – один из самых ценных в мире пушных зверей. Мех его настолько густой, что в воде не намокает, а заодно и предохраняет животное от переохлаждения. Это единственный представитель отряда хищных млекопитающих, приспособившийся к обитанию в морской стихии. Поэтому его и называют морской выдрой. Я уже не говорю о том, что калан очень симпатичен своим поведением. Например, за детенышами он ухаживает не менее забавно, чем любая двуногая мамаша. Конечно, мне очень хотелось, чтобы этот интересный зверь оказался в нашем музее.

В 1984 г. перед отправкой на Командоры я направил письмо в Главное управление СССР по охране природы, заповедникам, лесному и охотничьему хозяйствам с просьбой разрешить добычу одного больного калана для изготовления чучела. Ответ не пришел. Это означало, что в просьбе отказано. В 1985 г., вторично направляясь на те же острова, снова запросил разрешение на приобретение калана, но уже не больного, а павшего. Ответ пришел положительный мне и в командорскую инспекцию. Казалось бы, дело идет на лад. Я даже согласился из личных командировочных уплатить инспекции 100 рублей за шкуру. Однако и на сей раз, на островах не повезло. Павших каланов не нашли. Оставалась надежда на Камчатку. Нам было известно, что на южной ее оконечности – на мысе Лопатка наблюдается гибель каланов.

К тому же инспектором там работал хороший наш знакомый – С.И. Корнев. Он мне импонировал исключительной честностью. В прошлом году, будучи еще студентом, он проходил практику на Командорах. Поймал начальника милиции на браконьерстве и добился снятия его с работы. К нему мы и направили свои стопы из Петропавловска-Камчатского (до поселка Озерновского – на теплоходе, а дальше – пешком). Но и на сей раз, неуловимый зверь от нас ускользнул. Когда до мыса Лопатка оставалось всего лишь 100 км, путь нам преградила непреодолимая река.

Пришлось вернуться в Озерновский, а затем в кузове грузовика по бездорожью западного берега Камчатки целый день трястись на север, чтобы, в конце концов, еще через день, перевалив через горы, попасть в столицу полуострова.

К счастью, в то же время в Питер был вызван начальством и С.И. Корнев. Я упросил его сделать то, что мы не смогли сами. Через некоторое время он прислал нам на кафедру столь желанный экспонат. Воистину: не имей 100 рублей, а имей 100 друзей.