Во время этой экспедиции проходило изучение дальневосточных китообразных и других морских и наземных животных с апреля по ноябрь 1955 г.Начальником экспедиции был старший научный сотрудник Института океанологии к. б. н. С. К. Клумов. Киты добывались судами Курильской китобойной флотилии, а исследования их производились на береговых китокомбинатах. Ластоногие и другие животные добывались участниками экспедиции путем отстрела из охотничьих ружей или винтовок и другими способами.

Гельминтологом в этой экспедиции был аспирант кафедры зоологии Крымского пединститута А. С. Скрябин. Он подверг гельминтологическим вскрытиям 254 экземпляра китообразных, 5 – ластоногих, а также некоторое количество птиц и рыб. Для зоологического музея кафедры им было собрано много ценных экспонатов: чучела островного тюленя, топорка и глупыша, позвонки финвала и косатки, зубы кашалота и косатки, китовые усы от разных видов, эмбрионы китов, моллюски-камнеточцы, морские гребешки, устрицы, кальмары, асцидии, раки-отшельники, крабы, очень своеобразные новые виды паразитических червей от китов и многое другое.

Профессор Александр Сергеевич Скрябин (автор фото неизвестен)

Эти скупые данные не дают, однако, никакого представления о трудностях, лишениях и опасностях экспедиционной работы. Чтобы хоть как-то восполнить пробел, приводим несколько выдержек из дневника А. С. Скрябина.

«В ночь с 5-го на 6-е мая 1955 г. вышли в море на китобойном судне “Циклон”. Меня поместили на диванчик в каюту стармеха, Женю – к старпому, а Елизавету Ивановну – к поварихам.

7.05.55 г. Проснулся от сильной качки. Встал и, хватаясь за стены и мебель, стал продвигаться к умывальнику. Умываться очень трудно. Пол каюты то взлетает кверху, то проваливается вниз, кренится. Я ежесекундно должен хвататься за что-нибудь, чтобы не упасть. Неожиданно к горлу подкатывается тошнота. Я быстро одеваюсь и выхожу на палубу. Холодный ветер бьет в лицо солеными брызгами. Тошнота отходит от горла куда-то внутрь и маленьким, но тяжелым комом ложится под ложечкой. Холодно. Я иду вниз звать Женю на завтрак. Женя еще лежит, хотя проснулся он, вероятно, давно. Он бледен, рот его кривится в улыбке, а глаза грустно смотрят на меня.

— Как жизнь? — участливо спросил я.

— Если бы “Циклон” сейчас стал тонуть, то я бы и пальцем не пошевелил, чтобы спасать свою жизнь, зачем мне такая жизнь, — мрачно ответил он.

С большим трудом уговорил его пойти позавтракать, т.к. качка может продолжаться несколько дней, и мы без пищи совсем ослабеем. Едим быстро, с невероятными усилиями проглатывая каждый кусок. После завтрака спешим на палубу. К нам подходит гарпунер Никон Семенович. Он говорит, что сегодня хорошая зыбь, а иногда бывает “смешанная”, которую очень трудно переносить. Но нам и этой вполне хватает. Женя вскоре не выдерживает и вновь принимает горизонтальное положение на своем диване. Я еще некоторое время торчу на палубе, но холодный ветер, наконец, загоняет меня в каюту.

Вновь появляется тошнота, но сейчас к ней прибавляется страшная слабость. Я уже не сопротивляюсь и бегу к раковине, чтобы освободиться от завтрака. Становится немного легче, но через некоторое время меня опять начинает душить тошнота. Совсем обессилев, я ложусь на диван, а чтобы не скатиться с него, хватаюсь руками за край. Из под ложечки тяжелый ком вновь ползет к горлу. Я спешу к раковине, но напрасно. Пустой желудок выворачивается почти наизнанку, не принося облегчения. Ноги подкашиваются и я падаю на диван.

— О, Боже! – уже нет сил подняться с дивана, а безжалостные волны все идут и идут навстречу судну, заставляя его плясать в такт их однообразной музыки. Кажется, что никогда уже не будет конца этим взлетам и падениям и никогда уже не освободиться от тяжести, которая сдавила грудь и голову, от боли во всем теле.

13.05.55 г. С самого утра крепкий ветер. В 3 часа дня прибыли на китокомбинат “Подгорный” (с. Парамушир) и стали на якорь далеко от берега. Низкие тяжелые облака, черная бушующая вода, белые от снега сопки, ржавое китобойное судно, разбившееся когда-то здесь о камни, несколько домиков, сиротливо стоящих на берегу, — все это наводило меня на мрачные размышления. Здесь мы должны жить и работать до самой осени.

9.07.55 г. День сегодня пасмурный. Китов нет. Женя ушел писать этюды, а я решил опять сходить к “Трем братьям”. Мне очень хочется добыть топорика для чучела. Перехожу по берегу речку и поднимаюсь вверх, а затем вновь спускаюсь к берегу океана. На прибрежном песке хорошо видны отпечатки огромных медвежьих лап, а через несколько шагов натыкаюсь на свежий кал. Дальше следы теряются на каменистом грунте. Осматриваюсь по сторонам. Скалы стеной подступают к воде, оставляя узкую полоску берега, заваленную огромными валунами. Снимаю с плеча ружье и иду дальше. Впереди уже видны три скалы, торчащие из воды, к которым я держу путь.

Топорики, срываясь с вершин этих скал, камнем падают вниз, а затем, набрав скорость, взмывают вверх. Летают они очень быстро и, стрелять по ним трудно. Но мне удалось вторым выстрелом добыть одного из них. Я долго любовался удивительной формой и окраской головы и клюва. Вечером я нарисовал голову топорика в альбоме и осторожно снял с него шкурку.

29.07.55 г. Пока разделывают китов, мы с Женей трудимся над вчерашней челюстью кашалота, пытаясь извлечь из нее зубы. Сначала мы подрезаем все связки вокруг зуба ножом, а затем удаляем его при помощи “козьей ножки”, которая представляет собой трехметровую стальную трубу. Первый зуб, извлеченный нами таким способом, весит 1,5 кг. Таких крупных зубов мы еще не встречали.

2.08.55 г. До обеда трудились на разделочной площадке. Работая на слипе, я неожиданно услышал наверху какой-то шум и крики. Смотрю в ту сторону и вижу, что на меня летит многотонная голова финвала. Едва успел отскочить в сторону. Это косторезы тянули лебедкой голову к пиле и уронили ее на слип, а во время падения сломался гак и она полетела вниз. Меня уже однажды сбили с ног на слипе, но к счастью то было сердце, а не целая голова, и я отделался только ушибами.

У одного финвала я отделил обе почки, а после обеда занялся извлечением из них нематод-крассикауд. Работал до самого вечера, но извлек только два целых экземпляра.

16.08.55 г. Опять дождь и ветер. На море шторм, все китобойцы попрятались по бухтам, либо штормуют в океане. Китов нет. До обеда приводили в порядок научные сборы. Потом отправились с Женей на охоту. Дойдя до речки, мы убедились, что переправиться на ту сторону нет никакой возможности, т.к. она вздулась от постоянных дождей. Погода еще больше ухудшилась, и мы отказались от охоты и вернулись домой. Решили часа в три ночи сходить на берег к реке Тухарке и дальше, где мы по утрам видели много свежих медвежьих следов.

Вечером нас навестил раздельщик Виктор Канкасов, который также изъявил желание принять участие в охоте на медведя. Потом мы сходили на погранзаставу за разрешением. Виктор выпросил у кого-то две одностволки. Одна из них вся перевязана проволокой, а у второй – ударник без пружины. Старым утюгом мы обкатали несколько свинцовых пуль, зарядили патроны и легли отдохнуть.

17.08.55 г. В три часа ночи Виктор разбудил нас стуком в окно. Быстро встали, оделись, немного закусили и отправились в путь. На улице страшный ветер и ливень. Со стороны океана слышен невероятный грохот. Кажется, где-то здесь за пеленой дождя по железному мосту мчится, громыхая колесами, нескончаемый поезд.
Три фигурки, закутанные в плащи, спотыкаясь и скользя, неуклюже шлепают по лужам. Постепенно темнота начинает редеть. Впереди вырисовывается какой-то предмет. “Это куст или коряга, а может быть…? Да, кажется, шевелится?” Но подходим ближе, и предмет перестает шевелиться и становится самим собой. Пройдя с километр, мы сворачиваем к берегу. Ветер невероятной силы больно хлещет нас в лицо крупными каплями дождя. Мы наклоняемся вперед и с огромными усилиями переставляем ноги. Время от времени из темноты, с той стороны, где грохочет океан, вдруг подкатывается под ноги вода с белой пеной и мы поспешно отбегаем в сторону.

Около устья реки Тухарки мы остановились и решили дальше не ходить, т.к. при такой погоде пройти по тропинкам, висящим над пропастью невозможно. Да и светло уже стало и, наверное, медведи ушли с берега в заросли кедровника. В устье Тухарки мы заметили нескольких островных тюленей, но они никак не подпускали нас на выстрел. Мокрые, продрогшие и с пустыми руками мы вернулись домой.

18.08.55 г. Утром разделали одного кашалота, а потом я взял ружье и пошел в устье р. Тухарки поохотиться на тюленей. Добыл одного баклана и удачно стрелял в островного тюленя, но он скрылся под водой. Может быть, его через пару дней выбросит волнами на берег?

21.08.55 г. Работаю на разделочной площадке. Часов в 12 ко мне подбегает Виктор и сообщает, что около Тухарки выбросило на берег тюленя. После обеда пошли посмотреть в каком он состоянии, захватив все необходимое для снятия шкуры и гельминтологического вскрытия. Островной тюлень немного вздулся, но шкура была пока еще в хорошем состоянии и мы сняли ее. Произвел я и гельминтологические вскрытия его органов. В желудке нашел нематод, а в кишечнике – коринозом.»

Следующий рассказ посвящен экспедиции А. С. Скрябина на Командорские острова.